Фамилия двусловная: чело – лоб, гуз – задок. Почему эти слова соединились? Дело в том, что челогузом называли мясника, отсюда и фамилия.
В некотором роде «однофамильцы»: Волобуев, Круподеров, Круподёров, Мясищев, Мясков, Мясников, Мясницкий, Мяснов, Мясной, Мясоедов.

Чекмарь – это долбня, деревянная колотушка. В других говорах с тем же значением употребляют слова токмарь, токмач. Чекмарить – это ‘бить, колотить’. Вероятнее всего, нынешние Чекмарёвы, Токмарёвы, Токмачёвы, Токмачины ведут свой род от людей сильных, крепких, занимавшихся тяжелым физическим трудом и умевших добиваться своей цели.

«Приказали кланяться, да не велели чваниться»; «Не чванься, горох, перед бобами, будешь сам под ногами!» – говорили в старину, осуждая чванливых и тщеславных людей. Но на носителей фамилий Чванин, Чванников, Чванов это отношение, естественно, не распространяется.

«Профессиональная» фамилия, только профессии такой – чашник – больше нет. Между тем, раньше при княжеском или царском дворе был специальный придворный, в ведении которого были напитки и чарочники. Этого виночерпия и называли чашником.
В Сибири чашники принадлежали к другому сословию: это были раскольники, которых так называли, поскольку ели они каждый из своей чашки. На Средней Волге в некоторых деревнях много Чашиных, поскольку целые деревни состояли из старообрядцев, и фамилию получали по той же причине: у каждого была личная чаша, или чашка для еды и питья.

Оказывается, фамилия народного любимца, полководца времен гражданской войны Василия Ивановича Чапаева – от глагола чапать, т.е. ‘хватать’: «Не чапайся за меня!» – говорили в старину.

Чалый, Чалых, Чалышев, равно как и Чалеев, Чалин, Чаликов, Чалкин образованы от прозвищ Чалей, Чалик, Чалыш, Чалый. У В.И. Даля читаем, что чалый – не просто масть лошадей серая с примесью другой шерсти, но и прозвище бывшего рыжего человека. Начиная седеть, он становился пестрым: седина смешивалась с рыжеватостью. Дети получали прозвище отца, несмотря на свои по малолетству огненно-рыжие головы. В говорах, где вместо «ч» произносили «ц», появились «однофамильцы» Чаловых – Цаловы, Цалкины.

Чалма – восточный головной убор – был известен на Руси издавна, поскольку все мы жили по соседству: украинцы, русские, татары, башкиры. Какой-нибудь восточный князь и положил начало фамилиям Чалмаев, Чалманов. Вообще русифицированных тюркских фамилий в России немало: Гиреев (от династии крымских ханов); Кочубеев, Кочубей (‘маленький жеребенок’); Кудашев (‘брат, родственник’); Куломзин (‘светло-пегий’); Мансуров (‘защищенный’); Муратов (‘целеустремленный’); Сабанеев (‘владелец плуга’); Салтанов, Султанов, Тиличеев (‘молящийся’), Шахманский, Шахматов (соединение слова шах и имени Ахмет); Шереметев, Шереметов, Шереметьев (соединение персидского слова лев и имени Ахмат); Шихматов (арабское слово ших – ‘старший’ и Ахмат).

Фамилия не очень древняя, поскольку напрямую связана с нашим выдающимся Петром Ильичом Чайковским. Его дед, украинский казак, получил за заслуги село Чайка; став его хозяином, обрел и фамилию Чайковский. Сама же птица, давшая название селу, осталась в фамилиях Чайка, Чайкин, Чайков.

«Шаганэ ты моя, Шаганэ» – эти строчки из «Персидских мотивов», как и весь сборник, Сергей Есенин посвятил своему другу П.И. Чагину. Не очень распространенная фамилия. В старину чагой называли пленницу. Возможно, на границах России это прозвище за кем-то и закрепилось, и сын Чаги стал Чагиным.
Исследователи русских фамилий больше склоняются к другой версии, более поздней. Чагой называют нарост на березе, древесную губку или березовый гриб. Берез в России предостаточно, поэтому в разных регионах человека с утолщениями на коже, похожими на нарост, звали одинаково Чагой.
Возможны и тюркские корни у этой фамилии. Caja называли детеныша, ребенка. Если учесть, что русские в качестве второго имени давали новорожденному нехристианские прозвания, такое более чем возможно. Тем более слово-то какое подходящее.
Встречается и написание Чягин, и фамилия Чягинцев.

Типично «растительная» фамилия. «Лесной чебер и полевой шалфей, блестя росой, в траве благоухали». Поэт А.К. Толстой называет растение чебер, в других регионах он зовется чабер: и то, и другое – известный чабрец, не только хорошо пахнущая, но и весьма целебная травка. Чабров, Чебров, Чебрецов – «однофамильцы». Предки их были либо сборщиками трав, либо знахарями.